Воспоминания Усковой Анастасии Емельяновны
Воспоминания Усковой Анастасии Емельяновны.
Приехала в Ревду в июне 1949 года. Было 18 человек парней и 12 девушек. Приехала из Белгородской (Курской) области. Заселили в палатки по 6 человек. Был небольшой магазин, где продавали сухой картофель, морковь, соль. Была пекарня, где выпекали очень вкусный хлеб, не черный и не белый, серый. Стоил 19 копеек буханка. В палатке узенькая кровать железная, 2 ведра оцинкованных, бачок для воды, 3 деревянные ложки, но у нас были и свои деревянные ложки. Полы были постелены опилками и сверху горбыль. Идешь, а доски качаются. В озере рыба была, палия. Работали прорабы. Давали задания. Я работала уборщицей породы. Тогда еще руды не было, до нее нужно было дойти. Взрывниками работали Коширева, Моисеева (Ускова) Анастасия, Серов Секрет, Александр Красников, Воронин Василий Иванович –горный мастер. Он жил в финском домике. В штольни ходили, сначала пешком до горы. Летом было хорошо подниматься, а зимой делали столбики железные, протягивали канатные веревки, чтобы держаться за них и потом подниматься. Один бурил, другой взрывал, третий убирал породу. Рудника, как такового еще не было, потому что не было руды. До нее еще надо было добраться. Шла только порода, 26 штуров, размером 2,5 метра на 3 метра. Стояли вагонетки. Савком и сирпом грузили на вагонетку породу. По 18-20 раз на отвал вывозили породу за смену. И вот, когда дошли до руды, 80 см оставалось, я записалась на курсы взрывников. Преподавал тогда на курсах Бессонов Николай Васильевич, зав. ВВ. Училась 6 месяцев. Утром работа, вечером учеба.
В 1951 году пошла руда. Состоялось открытие рудника. Четыре вагона повез конь Букет. Очень умный был конь, проработал он 6 лет. Кормили его на отвале, под землей кормить нельзя было. Повесили коню ленту красную с надписью «Ударник коммунистического труда», к хомуту привязали коробочку с двумя батарейками, чтобы он знал, куда идти. Правда, его сопровождали еще два человека- Алексей Дадеркин и Алексей Шевченко, вели его под узцы.
Дальше лавы пошли уже глубокие. Стали прибывать специалисты-взрывники. Я получила задание подготовить площадку под строительство школы и детского садика по улице Профсоюзной. Там было болото. Нужно было освободить площадки от валунов. Выдали резиновые сапоги выше колена и резиновые перчатки. Чтобы не промокли шнуры для взрыва, выдали резинки на них надевать. По 8 патронов и капсул и держала это все на плече. После взрыва, вода хлынула на улицу Профсоюзную, это была не улица, а река просто. Через 2 недели были подготовлены площадки, Стали сыпать щебенку, устанавливать фундамент. У меня уже был 5-й разряд взрывника.
Вспоминаю, что в 39-40 годах нас учили в школе военной подготовке, учили как ползать по-пластунски. Очень мне это пригодилось на руднике. Потому что приходилось ползать в шахте со взрывчаткой. Поставили мне опытного учителя-Абросимова Валерия. Он был опытным взрывником, имел опыт работы на других рудниках и был мне как отец. Приходилось тяжело, тащить в гору 35 кг взрывчатки, на груди сумка со взрывателем и щпуром еще 8 кг. Кстати сумка имела №7, на случай, если потеряется, чтоб знали чья она. Когда ползешь в шахте, сумку надо переставлять, а ни в коем случае не тащить, иначе она может сдетанировать. Ставишь сумку, ползешь, ставишь-ползешь. Уже виднелась руда, она отличается по виду от породы, поблескивает.
Чтобы не бояться ходить под землю, нужно хорошо знать и соблюдать технику безопасности. А самое главное – проверять кровлю, прежде чем взрывать. Если кровля звенит, показывает цифру, то все нормально. Если идет звон и гул, то нельзя заниматься взрывными работами. Нужно иметь хорошее обоняние, везде в штольнях запах разный. Обоняние необходимо также, чтоб распознать опасность. Если есть опасность обвала, то он будет обязательно, через сутки, через 1 час или 10 часов. Порода от кровли отделяется. Работала в главной штольне, она открылась еще до войны. Брала пучок ( 8 шпуров по 20) Необходимо было зажечь и уйти в безопасное место. После взрыва включается сразу вентиляция. Прошел дым, почихаем, покашляем и пошли дальше работать. Опасным считается дым бесцветный, без запаха, язык немеет и сладость ощущается и чхаешь по 5 раз подряд.
У меня не было ни одного отказа, это когда взрыв и один обрыв и шнур весит, а стена штольни не прямая, а бугор.
Электровозы еще не ходили, вот мы там все на своем горбу таскали.
Мастерами взрывников у нас были Тараканов Геннадий Мартынович и Семенихин Петр Иосифович. В 51-52 году уже появились душевая и столовая.
В 1953 году вышла замуж, мне было 25 лет. Муж работал счетоводом на 5 км. Родила троих детей, два сына и дочь. Ходила, будучи в положении, также на работу под землю. Полотенцем обвяжу живот и пошла. Правда, мой наставник Абросимов меня жалел, говорил, чтоб я не ходила в шахту.
В 60 году со специальности взрывника перевели меня в ламповую. Женщин переводили на поверхность. Работала вместе с Кузнецовой Валентиной, Анной Гуль, Валентиной Дорохиной, тетей Феней Седых.
В 1963 году мой муж умер. Он участник войны, был контужен и ранен., сказались военные ранения, сердце не выдержало. В ламповой. Лампы были без корпуса, одни батарейки. Нужно было промывать их, ставить на индикатор, зарядный прибор к каждой лампе свой прибор. Прошла курсы ламповщицы. Это у меня был уже 4-й разряд. Там-то 5-й, здесь 140 рублей, там было 360 рублей. Позже в ламповую перевелись Моисеев и Серпинский из бурильщиков по профзаболеванию. 2 медика работали, Корепанова Клава, Моисеева Лина. Отправляли в медпункт, если ушиб, с запахом.
Были тогда строгие горные мастера Петреляйнен, Конюхов и Загоруйка. Вот с ними приходилось работать тогда. Однажды перевоспитала одного горняка, поверила ему, пожалела его. У него трое детей, а он с запахом, взяла ответственность на себя. После чего он благодарил за доверие, и больше уже никогда не пил, спускаясь в шахту.
Да, раньше были сильные директора комбината. Они все знали про комбинат, какая руда, как и что. Ходили в шахту, под землю спускались, чтобы лучше знать, как обстоят дела на руднике. Помню случай с Микуленко. Приехал на рудник, его одели, стал спускаться в шахту, сопровождал его Петреляйнен, снизу вверх по лаве ползком, кровля его ударяла в спину. По штольне спускался, по колено воды. Сверху вниз спускался на заднице скатился. Вышел из шахты, весь в породе, каска на боку, сам красный, в поту. Полные сапоги воды.
Очень сильный тогда был специалист по технике безопасности – Подгорный. А сейчас только лекции в кабинете читают, наверное, и под землю-то не спускаются. Я и сегодня интересуюсь судьбой комбината. Знаю, 3,4,6,8,10,12 штольни уже забронированы, это, те, что к Ловозеру ближе. А сегодня к Сейде штольни идут, Там большой слой руды. А те штольни, которые забронированы, стоят железные двери, уже намертво вход закрыт туда. Вспоминаю, первыми генеральными директорами рудника были Лисневский, Жарин, Забродин, Ананьев и другие.
В 1955 году получила медаль за доблестный труд СССР, подписана Георгадзе и Подгорным. Отмечали на Ильме. Мы были в кирзовых сапогах и фуфайках. Медаль прицепляли прямо к фуфайке. Потом накрыли стол. По одной жареной рыбке на человека, палии. Буханка хлеба на 4-х и по большому стакану чая брусничного. Потом танцевали до 10 часов вечера, аж доски ходуном ходили. Опилки до потолка летели. А в 10 вечера обратно на работу в ночь.
Вот так и жили, обустраивали свой быт, как могли. У нас на Ильме не было магазина. А в Ловозере был, такой небольшой, но все в нем было. Кто знал, ходили по тропе от гор на Ловозеро. Тропа называлась «Оленья тропа». 40 минут ходьбы. Покупали ткань, детям на пеленки, распашонки фланельку. Керосин покупали, а потом жгли фетиля, так освещались. Было неплохо.
Итак я проработала на руднике 35 лет. Одна поднимала троих детей. Для меня главное были мои дети.
5 лет проработала в профилактории «Северное сияние» горничной.
